|
| | | * * *
В.Лаврентьеву
В воскресный тот день был неблизок мой путь,
И чудом с тобой, человече,
Меня на скамье, где я смог отдохнуть,
Настигла случайная встреча...
Уже не сосед, но ещё и не друг,
Который поймёт и оценит, –
Пред этим счастливым и трепетным «вдруг»
Я встать не стыжусь на колени!
К сему убежденью мильоны пришли
Таких же, как я, одиночек –
Блажен тот попутчик, в чьё сердце легли
Сплетенья бесхитростных строчек!
И хоть бы пришлось мне века под дождём
Ждать тех, кто меня не дождался,
Пусть мне умереть не придётся ни в ком
Из тех, кто мне вдруг повстречался!..
14-23 сентября 1987
|
Лаврентьев Валерий – житель пос. Заветы Ильича Пушкинского р-на Московской обл. (там находится наша дача), с которым я случайно познакомился 13 сентября 1987 и которого – к сожалению! – больше не встречал.
| | | * * *
Ляле
Приди ко мне, мой добрый гений,
Мой ангел и хранитель мой!
Плывём мы через свет и тени –
День, месяц, год и круг земной.
Нам предначертано судьбою
Всегда и всюду рядом быть...
Мой долг и счастье – век с тобою
И жить, и плакать, и любить!..
17 мая 1985
|
См. прим. на стр. 17.
| | | * * *
Вечер повис
над проспектами быстрыми...
Друг дорогой, на Москву ты взгляни –
Светятся в ней
негасимыми искрами
Окон её золотые огни.
Солнечный свет
с непроглядною теменью,
Память моя, сбереги, сохрани!
Тщетно стремлюсь
уходящего времени
Запечатлеть золотые огни...
2-3 октября 1985
|
| | | МОИМ ДРУЗЬЯМ
Вот оно и пришло, долгожданное утро,
И бумаги свои прибираю опять –
Жду... Надежды мои гаснут с каждой минутой;
Вечер лёг на окно – больше незачем ждать...
Обстоятельства вновь наши карты смешали,
Срочных дел череда – между нами стена...
В одиночку никто не разгонит печалей,
С вашим чутким теплом жизнь не так холодна.
Дорогие мои, вы нужны мне, как воздух,
Как пичуге – полёт в синеве неземной!
Вы приносите мне и волненья, и роздых –
Двуединую жизнь вы берёте с собой...
3 ноября 1985
|
| | | ПИСЬМО В ДАЛЁКО
Тобою надписанный, где-то витает
Конвертик простой,
И я в беспокойстве, в тревоге – не знаю,
Как ты? что с тобой?
Быть может, случилась, о друг мой неблизкий,
С тобою беда?
Быть может, ты думаешь – я переписку
Прервал навсегда?..
От мрачных предчувствий растёт, цепенея,
Седая тоска.
Молю небеса, чтоб пришла поскорее
Твоя – хоть строка!
Виденье – исписанный лист из тетрадки –
Стоит над душой...
Скупыми словами, что всё, мол, в порядке,
Меня успокой!..
20 апреля 1985
|
Адресовано В.Ратковскому, служившему тогда в армии (см. о нём на следующей странице).
| | | * * *
В.Ратковскому
Ещё не заметала вьюга
Твои армейские следы –
Уж далеки мы друг от друга,
Как меж собою две звезды...
А я хочу в тебя поверить,
В твои дела, в твою мечту –
И красотой небесной смерить
Земную нашу красоту!..
20-21 сентября 1986
|
Ратковский Валерий – наш дачный сосед и мой приятель, влюблённый в автомобильную технику не меньше, чем я в компьютерную.
| | | С.Поползину
1.
Нет, что ни говори, – прозренье нужно выстрадать
И не зачёркивать в грядущее пути...
Зачем же ты себе в висок собрался выстрелить?
Не уходи, мой милый друг, не уходи!
Ещё дороги наших судеб не проложены,
Укором сердце не изъедено в груди,
Земная жизнь, святая жизнь всего дороже нам –
Не уходи, мой милый друг, не уходи!
Останься здесь – и только наберись терпения,
Чтоб переждать хандры озябшие дожди,
И – вопреки пустым глазницам вдохновения –
Не уходи, мой милый друг, не уходи!
Конечно, доля нам досталась незавидная,
И всё же счастье ждёт нас где-то впереди...
Пока мы живы, наша битва не проиграна! –
Не уходи, мой милый друг, не уходи!..
6-8 октября 1992
|
Положено мной на музыку.
Поползин Сергей – художник (родом из Иркутска) и мой друг, с которым я познакомился 6 октября 1992, через месяц после эфира документального сюжета о нём в ТВ-программе «Под знаком π»; узнав оттуда, что 31 июля 1990, предварительно уничтожив все свои работы (огонь частично пощадил лишь одну из них), он попытался покончить с собой и чудом остался в живых, но полностью ослеп, и что после этого – самое удивительное! – он смог вернуться в живопись, я тут же решил по приезде с дачи непременно найти его, и это мне удалось... В настоящее время Сергей является членом Союза художников России (принят 30 октября 1995 – сразу же после подачи заявления!) и автором более 300 работ маслом и акварелью (неоднократно выставлявшихся у нас и за рубежом), а недавно начал заново осваивать и графику.
| | | To Serguei Popolzin
1.
Whatever's said, our in-sight's only brought by suffering,
And to the Future you must not destroy the way...
Why shooting out your brains? Is death like this discovering?
Don't go away, my dearest friend, don't go away!
The roads of our strange years and fates have not been charted yet,
And our hearts aren't eaten by reproof's stern play;
Our sacred life on Earth is not some good of barter trade –
Don't go away, my dearest friend, don't go away!
Stay with us here – and just do lay in patience stores to live,
To overcome spleen nights and drizzling ice-cold spray,
And – in the teeth of void eye-sockets of your tortured gift –
Don't go away, my dearest friend, don't go away!
Of course, our lots've been hard ones, yet the happiness' kind ghost,
He is still waiting for us with a lightfull day...
And as long as we think and breathe, our battle's never lost! –
Don't go away, my dearest friend, don't go away!..
July 11. – September 8. 1994
(transl. from Russian)
|
Перевод этот я сделал совместно с Андреем Патрикеевым (точнее, с использованием мной варианта его перевода, выполненного чуть ранее, в качестве грамматического клише).
| | | 2.
Не грусти о потерянном рае,
Ведь не всякие сладки чаи –
В беспредельной тоске умирают
Потаённые мысли твои;
Но в труде, приносящем блаженство, –
Ради хлеба талант не сгнои! –
Покоряют хребты совершенства
Потаённые взоры твои...
Счастье ж – призрак! – как блики в бокале
Златопенного солнца-аи,
Лишь бы где-то на дне не сверкали
Потаённые слёзы твои:
В миг отчаянья глохнут все звуки,
Но души только крепче слои –
В холст не вложат неверные руки
Потаённые муки твои!
Позабыв про гранёность стаканов,
Краски с кистью сдвои и строи –
И взорвутся назло критиканам
Потаённые стены твои!
Пусть всю жизнь в пасть безвестности кинут,
Пусть глумятся над ней холуи!
Их никто у тебя не отнимет –
Потаённые тропы твои!.. –
|
| | | В лучший выбор поверить не смея,
На котомки судьбу не крои:
Тихо всходят над миром, алея,
Потаённые зори твои –
Чуешь, как, после ночи бессонной
Кончив с искусом смертным бои,
В сердце вновь расцвели затаённо
Потаённые розы твои?
Ну, а боль всё не хочет кончаться:
Нас дерут ветровые струи –
И невидимой кровью сочатся
Потаённые раны твои,
И когда покрываются льдами
Чувств и помыслов наших ручьи,
Патриаршими веют снегами
Потаённые вздохи твои...
Но безмерна орлиная воля,
Но пронзительна мудрость змеи!
Дуб столетний в нетронутом поле –
Потаённые годы твои!
В нём пройдёт сквозь страданья и беды,
Сквозь ликующий огнь бытия
Над веками нетленной победой –
Потаённая вечность твоя!..
24 ноября 1992 –
– 5 ноября 1994
|
Положено мной на музыку.
| | |
Солнце светит без меры и края,
Пробуждая природу от сна;
Тёплым ветром снега разгоняя,
Горькой радостью веет весна –
И, очнувшись от древних морозов
В ледохода стихающий шум,
Лес стоит – так смятенно берёзов
В половодье нахлынувших дум!..
Только в сердце моём льды не тают –
Их и тропикам не растопить:
За границу мой друг улетает –
Что же я здесь могу изменить?
О душа, не психуй до неврозов,
Хоть кому-то открыться позволь!
Лес стоит так смертельно берёзов,
И елова смолистая боль...
23 марта – 27 апреля 1994
|
Степов Дмитрий – едва ли не самый близкий из моих друзей, ныне (в июне 1996) перешедший на III курс режиссёрско-операторского факультета Московского гос. университета культуры; весной 1994, незадолго до поступления туда, он собрался было эмигрировать в Уругвай, и мне лишь через полгода стало известно, что он передумал...
| | | 2.
Ты уходишь, ты уходишь,
Уезжаешь навсегда;
По Москве в потёмках бродишь,
Как погасшая звезда, –
Но, сгорая мукой тленной,
С каждым мигом всё светлей
Незабвенный, незатменный
Облик твой в душе моей...
Средь развалин жизни стылой
С тусклым пламенем свечи
Не покинь меня, мой милый,
Не оставь в седой ночи!
Ты один во всей Вселенной –
Где найдётся в ней другой,
Незабвенный, незатменный,
Столь же близкий и родной?!.
20 мая – 20 июня 1994
|
| | | 3.
Решив оставить за кордоном
Твой род взрастившую страну,
Ты дал мне сердцем опалённым
Почуять истину одну:
Как средство, чтоб возвысить души,
Не стоят перед судным днём
Века мечтаний о грядущем –
И мига скорби о былом!..
25-26 мая 1994
|
| | | 4.
Чтоб душа не умерла при жизни
И была пред совестью чиста,
Никогда фальшивым оптимизмом
Я не должен наполнять уста;
Но и если в знойном солнце рока
Пересохнут времени ручьи,
Никогда – ни страхом, ни упрёком –
Не встревожу я глаза твои...
12-15 июня 1994
|
| | | 5.
О, забытья космического вьюги!
Мне одному моих хлебов не сжать –
Как больно, навсегда прощаясь, друга
За край земли, как в землю, провожать!
Но вновь густеет вечер тёмно-синий,
И лунный свет струится над Москвой...
Мне всё не верится, что ты в России.
Ты не уехал. Ты живой. Живой...
15-16 ноября 1994
|
| | | 6.
Вновь ты здесь – и пришла благодать,
И проклюнулась осень весною...
О плохом – не хочу вспоминать,
Знаю только: ты снова со мною –
И какой бы, скорбя и любя,
Век за окнами жизни ни минул,
Никогда не покину тебя,
Лишь бы Космос меня не покинул!..
26 августа 1995
|
| | | * * *
An P.Jansenberger
Unsrer Leben herrliche Minuten
Passen nicht zu einer Zeitengruft;
Diese ewig frischen Rosenblüten
Schenken allen ihren Zauberduft –
Doch des fremden Schicksals Stiefel dröhnen
In der zarten, schmetternd-weißen Pracht...
Werden wir erst sterbend wissen können,
Was die Welt mit ihren Kindern macht.
18. Juni 1994 –
– 23. Dezember 1995
|
Янсенбергер Петер – один из моих хороших австрийских знакомых, познания России ради проучившийся весь 1993/94 уч. год в 11 классе одной из школ г. Кинешмы (в Подмосковье) и поведавший миру свои мысли и впечатления в выпуске «...До 16 и старше» от 21 апреля 1994; при этом его рассуждения оказались настолько глубокими (тем более в 19 лет!), что я, немедленно написав ему из уважения по-немецки (хотя по-русски он говорит практически без ошибок), по старой привычке не стал доверять почте, а вышел спустя пару недель на Ирину Польникову, режиссёра этой передачи, и отправил своё послание через неё... Так мы и познакомились (русский текст этого же стихотворения – на следующей странице)...
Последняя строка – перефразировка предсмертных слов Моцарта: «Что делает мир со своими детьми...» (их немецкий оригинал мне неизвестен).
| | | * * *
П.Янсенбергеру
Не подходят к временной могиле
Наших жизней трепетные дни:
Вечно свежий запах дивной силы,
Словно розы, дарят нам они –
Но шаги чужой судьбы грохочут
В нежно-белом чуде – их уйми!.. –
Мы узнаем лишь пред смертной ночью,
Что же мир творит с его детьми.
31 декабря 1995 (пер. с нем.)
|
| | | * * *
В.Ф.Кузьминой
Мелькнул за окнами родимой хаты
Свет неземной...
Мне очень жаль, что Вы так виноваты
Передо мной –
Настолько, что и ныне я не в силах
Опять пройти
Ту часть моста, которым разлучила
Нас жизнь в пути –
Он разведён! Не перепрыгнет робость
В чужую грусть,
И скалит зубы каменные пропасть
Недобрых чувств,
Готова совесть съесть – и наслаждаться! –
И ум, и честь...
Нет смысла Вас прощать, но попрощаться,
Конечно, есть.
26 октября 1993
|
Это и следующее стихотворения рождены во времена моих с их адресатами размолвок настолько серьёзных, что последние ощущались как прощания навсегда; но, как ни парадоксально, именно их поэтическое переосмысление помогло мне в обоих случаях вернуть былую дружбу.
Кузьмина Валентина Фёдоровна – преподаватель машинописи в школе-интернате № 17 (до 1995).
| | | * * *
А.Белякову
Всё решено – окончена борьба,
И даже опечалиться нет силы...
Зачем такими разными судьба
С тобою нас, мой милый, сотворила!
Меня прости, напутствуй – и забудь;
Увы, мириться мы уже не вправе –
Чтоб вновь на брудершафт когда-нибудь
Грядущей ссоры не испить отраву...
29 февраля –
– 1 марта 1996
|
Беляков Андрей – мой очень хороший и достаточно близкий друг, единственной причиной наших не очень частых, но регулярных недоразумений с которым является почти диаметральная противоположность наших политических (и отчасти религиозных) взглядов и пристрастий.
| | | * * *
Молчу! свои переживанья
Не смею миру отворить,
И где искать мне оправданье
Людским теплом дышать и жить?!
А впрочем, стоит ли об этом?
Мысль бьётся в мёртвой тишине...
Я не поэт, лишь был поэтом,
И ныне он умрёт во мне.
Я схороню его сегодня,
И не случится ничего,
Что там, во мраке преисподней,
Разбередило б гроб его...
И слышит воск свечной, как тает
Волнитель трепетных сердец,
Как вздох прощальный улетает
С последней точкой... Всё. Конец.
15-17 августа 1992
|
| | | * * *
1.
Зима ушла. Вот парк, ручьями с гор
И паводком прещедро напоённый
(Его узреть – не хватит окоёма!)... –
Багряный, тот, куда уплыл убор?
Всё ново, всё свежо и незнакомо,
Не то, что было до недавних пор, –
И прошлый лист забудет талый снег,
Испепеляясь в горьковатом дыме,
И в наших будней бренной пантомиме
Лишь мёртвые останутся навек
Такими же, как были, – молодыми...
О, дней жестоких беспробудный бег!..
14-18 февраля 1995
|
Клисов Максим – сын близкой подруги моей сестры (и моей хорошей знакомой тоже), погибший 13 февраля 1995 в результате дорожно-транспортного происшествия; ему не было и 18 лет.
| | | 2.
Вселенная! Нам ввек не обозреть
Твоих для нас недостижимых далей;
Мы можем лишь однажды улететь
В тебя – на крыльях скорби и печали...
О, если б можно было умереть,
Чтоб дети прежде нас не умирали!
Да разве уместит сей жалкий стих
Всю горечь остающихся в живых?!.
*
Земля! Хоть тлеем мы и глас всё глуше,
Тебя мы знаем – хладной, но живой...
Ночами не рыдай по нашим душам,
Безвременно ушедшим в мир иной!
От небоскрёбов и до чащи буша
Ты стала нам нужней, чем дом родной, –
Из нас опять сплетёшь ты волоконца,
Чтоб с новой жизнью потянуться к солнцу...
16-19 февраля 1995
|
|